Том 6. Живые лица - Страница 152

152

И жду я втайне от пятна
Волшебных превращений…

Стена

В полусверкании зеленом,
Как в полужизни – полусне,
Иду по крутоузким склонам,
По бело-блещущей стене.

И тело легкое послушно,
Хранимо пристальной луной.
И верен шаг полувоздушный
Над осиянной пустотой.

Земля, твои оковы сняты,
Твои законы сменены.
Как немо, вольно и крылато
В высоком царствии луны!

И вьется в полусмертной тени
Мой острый путь – тропа любви.
О мать, земля! моих видений
Далеким зовом – не прерви!

Ужель ты хочешь, чтоб опять я
Рабом очнулся и в провал –
В твои ревнивые объятья –
Тяжелокаменно упал?

Быть может

Как этот странный мир меня тревожит!
Чем дальше – тем всё меньше понимаю.
Ответов нет. Один всегда: быть может.
А самый честный и прямой: не знаю.

Задумчивой тревоге нет ответа.
Но почему же дни мои ее всё множат?
Как родилась она? Откуда?
Где-то –
Не знаю где – ответы есть… быть может?

Ясность

В. А. Мамченко

Невинны нити всех событий,
Но их не путай, не вяжи,
И чистота, единость нити
Всегда спасет тебя от лжи.

Прорезы

Здесь – только обещания и знаки:
Игла в закатном золоте вина,
Сияющий прорыв, прорез на мраке…
Здесь только счастье – голубого сна.

Но я земным обетам жадно внемлю.
Текут мгновения, звено к звену.
И я люблю мою родную Землю,
Как мост, как путь в зазвездную страну.

И этот вечер, весь под лунным жалом
(Все вечера, все вечера – один!),
Лишь алый знак, написанный кинжалом
На терпком холоде зеленых льдин.

И чем доверчивее, тем безгрешней
Люблю мое высокое окно.
Одну Нездешнюю люблю я в здешней,
Люблю Ее… Она и ты – одно.

Как он

Георгию Адамовичу

Преодолеть без утешенья,
Всё пережить и всё принять.
И в сердце даже на забвенье
Надежды тайной не питать, –

Но быть, как этот купол синий,
Как он, высокий и простой,
Склоняться любящей пустыней
Над нераскаянной землей.

Горное

Освещена последняя сосна.
Под нею темный кряж пушится.
Сейчас погаснет и она.
День конченый – не повторится.

День кончился. Что было в нем?
Не знаю, пролетел, как птица.
Он был обыкновенным днем.
А все-таки – не повторится.

Ей в горах

1

Я не безвольно, не бесцельно
Хранил лиловый мой цветок.
Принес его, длинностебельный,
И положил у милых ног.

А ты не хочешь… Ты не рада…
Напрасно взгляд твой я ловлю.
Но пусть! Не хочешь – и не надо;
Я всё равно тебя люблю.

2

Новый цветок я найду в лесу.
В твою неответность не верю, не верю!
Новый, лиловый я принесу
В дом твой прозрачный, с узкою дверью.

Но стало мне страшно там, у ручья:
Вздымился туман из ущелья, стылый,
Тихо шипя, проползла змея…
И я не нашел цветка для милой.

Наставление

Молчи. Молчи. Не говори с людьми,
Не подымай с души покрова,
Все люди на земле – пойми! Пойми! –
Ни одного не стоят слова.

Не плачь. Не плачь. Блажен, кто от людей
Свои печали вольно скроет.
Весь этот мир одной слезы твоей,
Да и ничьей слезы не стоит.

Таись, стыдись страданья твоего,
Иди – и проходи спокойно.
Ни слов, ни слез, ни вздоха, – ничего
Земля и люди недостойны.

Ключ («Был дан мне ключ заветный…»)

Был дан мне ключ заветный,
И я его берег.
Он ржавел незаметно…

Последний срок истек.
На мост крутой иду я.
Речная муть кипит.
И тускло бьются струи
О сумрачный гранит,
Невнятно и бессменно
Бормочут о своем,
Заржавленною пеной
Взлетая под мостом.
Широко ветер стужный
Стремит свистящий лет…

Я бросил мой ненужный,
Мой ключ – в кипенье вод.
Он скрылся, взрезав струи,
И где-то лег, на дне…

Прости, что я тоскую.
Не думай обо мне.

Прошла

На выгибе лесного склона
Я увидал Ее в закатный час.
Зеленая прозрачная корона,
Печальность неподвижных глаз.

Легко прошла, меж алых сосен тая,
Листом коричневым не прошурша,
Корона изумрудела сквозная…
И плакала моя душа.

Любил Ее; люблю, не зная…
Узнаю ль в мой закатный час?
Сверкнет ли мне в последний раз
Ее корона тонкая, сквозная,
Зеленая осеннесть глаз?

Втайне («Сегодня имя твое я скрою…»)

Сегодня имя твое я скрою,
И вслух – другим – не назову,
Но ты услышишь, что я с тобою,
Опять тобой – одной – живу.

На влажном небе Звезда огромней,
Дрожат – струясь – ее края.
И в ночь смотрю я, и сердце помнит,
Что эта ночь – твоя, твоя!

152